Мое милое чудовище. Часть первая

Автор AnnAPoroXnia.

Сонькин дом находился возле леса, самый последний по улице он отделился от остальных хат, словно единоличник.… Ты скорее засыпай, а не то придет Бабай…
Он протянет к тебе лапы, не боится даже папы…
В темноте глаза горят, ноздри черные сопят…
Ты укройся с головой, уже идет он за тобой…
* * *
Сонькин дом находился возле леса, самый последний по улице он отделился от остальных хат, словно единоличник. Огород незаметно вливался в пушистый ельник и последние ряды Сонькиной картошки, всегда были притрушены желтоватой хвоей. Жила она сама, променяв блага цивилизации на одиночество в забытой Богом деревеньке. Родители Соньки погибли в прошлом году, квартиру отобрал старший брат (ему она, видимо, была нужнее), а сама девушка купила на последние сбережения этот домик и устроилась воспитателем в детский сад. Дни протекали однообразно и спокойно, но ей нравилось это однообразие: пламенные закаты и нежное речное журчание, доносившееся из леса.
Ночи здесь были изумительные… Ароматные, тайные, пронизанные соловьиным пением, они будоражили женскую душу и вызывали сладкие мечты. Сонька лежала в своей одинокой кровати, вдыхая свежий, ночной воздух и слушала шелест листьев под окном. Где-то рядом завывали коты, и сквозь это заунывное пение пробивалось еще что-то… Сонька приподнялась на локтях и прислушалась. Это было рычание, хриплое, переходящее в грозный рык. И тем не менее, эти звуки не были похожи на те, которые издают животные, они были настолько жуткими, что Сонька закрыла окно и задернула шторы. Но звук проникал через закрытые окна, и девушке удалось заснуть лишь под утро.
* * *
Теплые деньки сменялись дождливыми, пасмурными днями, и все шесть человек ее группы захворали, избавив Соньку от ежедневного хождения на работу. Она нудилась, не зная чем себя занять, и, наконец, решила пойти в лес прогуляться и посидеть возле речки. Природа притихла, наслаждаясь солнышком, которое к обеду припекало ощутимо, Сонька сняла кофту и, расстелив ее на травке, присела, опустив ноги в прохладную воду. Легкие волны щекотали ее ступни и Сонька прикрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Сквозь прохладные касания она вдруг почувствовала что-то еще, словно чьи-то пальцы ощупывают ее лодыжки. Сонька недоуменно открыла глаза и замерла, с ужасом глядя на странное существо, которое смотрело на нее из-под прозрачных вод речки. Оно держало ее за ноги длинными, пронизанными голубоватыми венами пальцами и медленно моргало огромными, выпуклыми глазами. Сонька заорала и что есть мочи задергала ногами, сбрасывая с себя эти страшные пальцы. Существо, быстро передвигаясь, со змеиной ловкостью исчезло в камышах, но Сонька знала, что оно не уплыло, а притаилось, в подтверждение этому над лесом пронесся пронзительный вой, от которого у нее мурашки побежали по спине. Сонька помчалась к деревне, боясь оглянуться и увидеть, как речное чудовище гонится за ней, но ее никто не хватал и она, влетев в дом, закрылась на щеколду.
* * *
Ничего не изменилось: петух так и водил своих кур по двору, кошка лениво умывалась на заборе, а ельник ласково шевелил пушистыми лапами, и никаких чудовищ не наблюдалось. Сонька перевела дух и, проанализировав случившееся, решила, что ей все привиделось и то были не пальцы, а водоросли, а морда существа — всего лишь игра воды и солнечных лучей. «А вой?» — мысленно спросила она себя и тут же нашла ответ: «Мало ли собак бродячих в лесу промышляют».
К вечеру происшествие вызывало улыбку, а, собственное, «заячье сердце» — смех, особенно при воспоминании как она неслась по лесу, а потом по огороду, вытаптывая первые робкие всходы.
* * *
Ночь выдалась безветренной и теплой, любой шорох отчетливо слышался в этой застывшей тишине. Сонька крепко спала, забыв задернуть шторы, и лунный свет озарял укутанную в одеяло фигурку, неся с собой кошмары и нервные сновидения. Стоявшая в углу дома большая жестяная бочка качнулась, в ней хлюпнула вода, и из-за края показались длинные, похожие на желе, пальцы. Потом медленно вылезла лысая голова с огромными глазами и посмотрела по сторонам, хлопая мокрыми веками. Существо потянуло носом в сторону дома и, как лягушка, выпрыгнуло из бочки на землю. Оно подобралось к курятнику и заурчало, чувствуя свежее мясо. Куры испуганно закудахтали, поднимая гвалт, и чудовище отпрыгнуло за сарай. Оно обошло дом и заглянуло в окно, его пальцы нервно и радостно забегали по карнизу, когда оно увидало спящую Соньку, и существо приоткрыло рот, издавая странные звуки, похожие на треск. Глаза его жадно заблестели, и оно подтянулось к открытой форточке, но как только его голова просунулась в комнату, капая прозрачной слизью на подоконник, из угла отделилась темная фигура и кинулась к нему. Чудовище испуганно дернулось и упало на землю, противно визжа от страха. Тень захлопнула форточку и метнулась обратно в угол, ибо Сонька подскочила на кровати, разбуженная этим визгом, и посмотрела в окно. На секунду ей показалось, что в темноте быстро передвигается какое-то существо, но сколько она не вглядывалась в ночь, больше ничего не увидела.
* * *
… Старая баба Люся шла в туалет, проклиная сливовый компот, съеденный за ужином, и не замечала, как за ней следует мерзкое существо, покрытое слизью. Она даже не успела взяться за ручку уборной, как чудовище схватило ее и потащило в сторону леса. Баба Люся хотела было закричать, но оно плюнуло ей в распахнутый рот, и всю челюсть свело, как на кресле у стоматолога, женщина замычала, охваченная ужасом, и мычала до тех пор, пока речные воды не сомкнулись над ее головой…
* * *
Соньке с трудом удалось заснуть после того, как ее разбудил визг, она посетовала на кошек с их кавалерами и долго смотрела на лунную дорожку, жалея себя, такую молодую и красивую, но жутко одинокую.

Утро принесло новость — пропала баба Люся. Бедный дед обыскал всю округу с местным участковым, но следов жены так и не нашел: всю ночь до играющего майского заката он проспал пьяным беспробудным сном и не помнил во сколько и при каких обстоятельствах старушка покинула дом. Участковый долго версии не строил, решив, что бабка сгинула в болоте или в речке утопилась: «Старая была, шарики за ролики зашли, вот ее в лес и понесло».
Дед с таким раскладом был не согласен, но местную власть в виде очкастого участкового переубедить было невозможно.
На третий день тело бабы Люси нашли местные пацанята, рыбачившие у заводи, и с воплями понеслись в деревню. Старушка была обглодана до костей, и участковый авторитетно заявил, что сошедшую с ума и утопившуюся в речке старуху обгладали рыбы. Сонька сразу решила, что это были пираньи — и никак иначе.
Погоревали о ней и вернулись к своим делам, но новая беда не заставила себя ждать. Не успели старушку схоронить, как в той же речке пацаненок исчез, и его тщедушное тельце тоже обнаружили истерзанным все в той же заводи. Пошли слухи по деревне, что объявился маньяк, что прячется в лесу и выслеживает одиноких прохожих. Каких только версий не было, но одна из них казалась жителям деревни более правдоподобной. С неделю, как сбежали из находящейся в густых таежных лесах зоны четверо зэков, вот они-то и занимаются этим делом непотребным… На улице буйствовала весна, а люди боялись из дому и нос показать, закрывались на крепкие засовы, страшась расправы кровожадных убийц. Даже милиция, лихо прикатившая из района, не могла заставить людей жить нормальной жизнью, обделенная доверием своих испуганных граждан.
Сонька тоже боялась, но не так фанатично, как ее соседи. Иногда она даже думала, что милиция права и ничего в этих смертях сверхъестественного нет: баба Люся действительно от старости сбрендила, а Лешка утопился, когда с пацанами с кручи прыгал. Но следующий случай заставил ее посмотреть на это с другой стороны… Ранним утром нашли растерзанный труп очкастого участкового, у которого одним огромным укусом была выпущена вся утроба, зияя пустой, кровавой дырой с переломанными ребрами. Теперь заговорили об ужасном звере, который охотится на людей и своей огромной пастью вырывает куски плоти из своих жертв. И вот тут Сонька вспомнила о своем «видении» на речке — длинные пальцы, обвившие ее лодыжки, огромная голова с выпученными глазами, и дикий вой из камышей… Теперь ей это не казалось игрой света и она была почти уверенна в том, что в речке действительно кто-то был…
* * *
…Оно притаилось, закутавшись в скользкую тину, и ждало ночи. Первый раз ему попалась самка, но она оказалась стара и непригодна для вынашивания его икры; второй раз оно схватило человеческого малька, но он оказался самцом… А в третий… Он просто разорвал человека, отчаясь найти достойную самку, ту, которую он видел сидящей на речке, а потом спящей возле открытого окна. Ну, ничего… Он доберется к ней, а сейчас ему нужно поспать… Просто поспать…
* * *
Сонька радовалась, как ребенок, высаживая овощи в свой огород, ей это нравилось, действовало на нее успокаивающе, и она даже пела в полголоса, вытаскивая очередной саженец из большой дырявой кастрюли. Начинало вечереть и она почувствовала, что проголодалась, целый день возясь на свежем воздухе. Поставив кастрюлю под забор, Сонька приняла душ и зашла в дом, не забыв запереть дверь, помня об убийствах. Она поужинала, взяла книгу и устроилась в кресле возле радио, которое тихо наигрывало веселую мелодию. Истома во всем уставшем теле давала о себе знать и Сонька, кое-как осилив пару страниц, уснула, откинув голову на спинку.
Трубы, ведущие от колодца, загудели, потревоженные неожиданным вторжением, из крана закапала вода, а потом тонкой струйкой стала сочиться прозрачная слизь, желеобразной кучкой собираясь на дне раковины. Она собиралась до тех пор, пока полностью не сформировалось и не выпрыгнуло из раковины с тихим шлепком. Существо приблизилось к спящей Соньке и пробежало холодными пальцами по ее ноге, подбираясь к треугольнику распахнутого халата. Девушка вздрогнула во сне, открыла глаза и уставилась на то, что сидело подле нее.
— Ты будешь носить мою икру, — пропищало оно странным, высоким голосом и полезло выше, оставляя за собой мокрые дорожки. И тут Сонька заорала. Что произошло потом, она помнила слабо… Какой-то темный силуэт отделился от стены и кинулся на «мокрого гостя». Они сцепились в рычащий клубок и покатились по полу. Темный оказался сильнее, он сдавливал горло существа с явственным, липким чваканьем и у него, и без того огромные глаза, полезли на лоб. Он вытянулся в струнку и, просочившись между его пальцами, исчез в раковине, оставив после себя тошнотворный рыбный запах.
Только теперь Сонька обрела дар речи и, глядя на высокого, черноволосого парня с миндалевидными глазами, спросила: «Ты кто?»
«Бабай», — ответил он, и Сонька грохнулась с кресла, успев по пути к полу потерять сознание.